Стихия развезла ад. Смертоносные волны захватывали людей с палубы словно длани разгневанного бога. Страх заставлял моряков впиваться пальцами в тросы сильнее. Крики капитана подгоняли усталых солдат. “Близнецы” открыли охоту на пиратов, и миг промедления бы означал, что расставленная Империей ловушка скоро захлопнется.
— Что вы снуете словно блохи?! Если ни шторм, ни ядро вас не приберет, это сделаю я! А ну живо за работу! Разворачивайте эту дырявую посудину!
И обессиленные морские волки поджавши хвосты перед своим капитаном выполняли последний его приказ. В следующий миг вражеский снаряд проломил ему череп, окропив мостик кровью и мозговым веществом.
***
— Замечательно, — бледный господин с развевающимися волосами в оточенном золотом сюртуке сложил свою подзорную трубу, — капитан, вы загнали их в угол. Сигнальте на второй корабль, чтобы они открывали огонь по нашей команде. Надеюсь, вы министр довольны результатами моей работы?
Министр лицом был похож на испорченного тунца, шторм ему явно был не по нутру, и он еле себя сдерживал, чтобы не упасть.
— Фон Грие, Вы добились своего. Я подпишу все нужные бумаги только дайте сойти на твердую землю!
— Хорошо, министр, осталось недолго. Пираты на своей шхуне обессилены и не догадываются, что их окружили, если разворачиваются в надежде взять нас на абордаж. Мои близнецы покончат с ними в два счета.
***
Хаос охватил команду. Квартмейстер был мертвецки пьян, закрывшись в погребе. Рядовой пират стал грызть друг друга за толику золота из трюмов корабля. Отголоски выстрелов, предсмертные крики, кровь и морская соль – все что доставалось связанному пленнику через щели досок. Юнга, прикрепленный его сторожить давно сидел в луже своих экскрементов, обхватив голову руками. Он что-то судорожно напевал, а потом при очередном взрыве на палубе устремил глаза безумца к единственной свечке и стал наблюдать за огоньком словно мотылек.
— Эй, парень, — пленник попытался окликнуть бедолагу, но тот так и не повернулся в его сторону.
Шальная пуля оборвала жизнь Алонзо. Он еще пытался пару минут хватать воздух пересохшими губами, но смерть была не умолима. Двери трюма отворились, в темноту спустился один из пиратов. На нем была истерзанная фланелевая рубаха, сквозь дырки которой проглядывало пузо, покрытое множеством старых шрамов. Мушкет его был на готове, как и сабля.
— Морской Дьявол, — пират был явно озадачен, — по ходу это не тот трюм, ребята…
На удивленный крик в трюм влетел еще один пират. Он был худощав. На его лице преобладали все оттенки желтого — видимо после того, как он переболел цингой, моряк не смог отвязаться от губительной привычке выпивать за неделю бочонок рома.
— Морской Дьявол, не думаю, всего лишь хороший корсар. А трюм все же тот… — пленник решил выказать добросердечие вместо того, чтобы зарыться поглубже между мешков с картошкой и помалкивать.
— А где же тогда золото? — вторил второй пират, видимо лишившийся в драке еще и пары зубов, поэтому, когда говорил, выдавал посвистывающие звуки.
— Полагаю, я за него, — откликнулся смельчак.
— А не слишком ли ты дерзок, парень, может укоротить тебе язык, — лезвие сабли проскользнула сквозь прутья, впившись пленнику под кадык, но тот даже не подал виду.
— Может вместо того, чтобы меня щекотать, освободишь, все равно нам осталось жить не менее получаса.
Пират почесал затылок в замешательстве.
— В команде раздор, а наш корабль разворачивает в лапы Империи. Надо полагать вы хотите встретить бой. Но на вражеском корабле этого не допустят, ибо он прибыл сюда не один. Ведь шторм – идеальное прикрытие. Может, не зря корабль называют “одним из близнецов”? Он словно пиранья выжидает, когда с другой стороны подплывет его пара, чтобы в одном порыве схватить жертву за бока и растерзать ее на куски.
— А все-таки где золото? – с присвистом не угомонялся второй.
— Ты правда хочешь именно сейчас это выяснять?!
Лезвие вошло глубже, так что пленнику стало не только трудно говорить, но и дышать.
— Черт! Полегче, ты же не хочешь драить доски от остатков моего скудного завтрака?!
Пленник посмотрел на останки старой хромой крысы, пойманной пленником на досуге, очевидно, что вкус мяса которой был не менее тошнотворней, чем ее вид.
— Ваш капитан был настолько глуп, что сам привел вас к волкам Империи, клюнув на сундук векселей его величества и бумагу на каперство. Всего лишь ему надо было доставить меня на эшафот, завязать веревку вокруг шеи морским узлом и дернуть за рычаг. А потом бы вы охотились на собственных братьев, разрезая со слезами им животы, словно ручные собачонки на поводке Империи.
— Да кто ты, чертов попугай?! Умеешь лишь воду толочь…
— Тот, кого не стоит злить, — и в следующий миг мушкет оказался у пленника, — убери свой ножичек, коли хочешь жить матрос, и тогда поговорим. Я не шучу. О моей руке ходят легенды.
На левой руке пленника был вытатуирован веселый роджер. Шепелявый почувствовал, что когда-то он уже видел такой знак и через мгновение, вспомнив, выбил саблю у второго моряка, что было сделать непросто, ибо его тучность пожирала все удары, после чего преклонил колено и снял шляпу.
— Дэви Джонс, сэр, простите ваших верных слуг, не гневайтесь, оставьте нас держать ответ лишь перед смертью и ромом, который убивает не хуже той же смерти.
Пленник расплылся в улыбке и заложил пистолет за пазуху.
— Кто это? – буркнул толстяк так, чтобы Джонс не услышал.
— Ты, я посмотрю, лбом много раз трюмы пробивал, это же…
Шепелявый замолчал, так как наверху все в одночасье стихло. Ни гама, ни топота, ни выстрелов — словно пиратов покинула всякая надежда, а это могло случиться лишь перед разинувшейся пастью самого Кракена. Толстяк и капитан скрылись из виду в этой таинственной тишине, а шепелявый решил все же проверить трюм на наличие, чем можно поживится, и пока он не найдет это, его алчность не отпустит душу.
***
Государство семи морей — некогда процветающая рыболовством колония, а когда рыба у берегов иссякла, стало прибежищем голодных обездоленных моряков, которые в конце концов превратились в бандитов и убийц, нападающих на корабли, бороздящие моря. Императоры, короли, феодалы и солдаты — все забыли свои распри на время и подписали соглашение о взаимопомощи на воде. Тем самым Альдегард породил кровавый союз, который пираты называли Империей, им не было дело под каким флагом идет тот или иной фрегат – все кто был против них, носили клеймо солдат Империи. Но вооружению материка было не угнаться за островами, где давно переплавили все мечи и тяжелые доспехи. Мануфактуры Альдегарда боролись за право поставлять свое вооружение водному союзу. Среди всех выделялась одна – мануфактура Фон Грие, чьи трубы дымили почти в каждой столице. С их доков вышли знаменитые «близнецы», которые потопили добрый десяток пиратских кораблей и отправили столько же храбрых капитанов на дно морское. Поговаривали, что для того, чтобы повысить свою значимость «близнецы» расправлялись с мирными рыболовецкими судами. В моряках рождался страх, сплачивал их в кланы, но этого было не достаточно. И тогда словно феникс возник он. Неуловимый. Бесстрашный. Быстрый. Дэви Джонс. Человек без прошлого. Загадка, которая притягивала взоры и умы. В каждом форту висел его портрет, а по истечению месяца усатый капрал, усмехнувшись, приписывал под ним очередной нолик. Дэви Джонс – та надежда, за которой все больше и больше кораблей пришвартовывались у берегов в семи морях. Лишь один человек на островах жаждал смерти величавому моряку — наместник, некогда знаковая личность при дворе одного из государств Альдегарда, но после инцидента с обворожительной дочуркой влиятельного вельможи был сослан доживать свой век среди голых холодных скал. Он настолько обожал роскошь, что стал душить налогами собственных солдат, которые однажды его чуть не прирезали за это, но так как убийство одного наместника означало прибытия другого, то было решено держать его пленником в собственном доме. Место наместника фактически занял Дэви Джонс, который кормил, одевал и давал кров всем морякам, которые ставили свои корабли на якорь в семи морях. От каждого пиратского клана были выдвинуты советники, которые присягнули на верность Дэви Джонсу. Так зарождалась Первая Пиратская Республика – непризнанное государство, живущее лишь ради морского разбоя. Но появление в бухте флота таких кораблей, как «близнецы», могло разрушить все надежды отчаявшегося морского народа. Победы «близнецов» обволакивали мистическими историями, от которых у самых стойких стыла в жилах кровь, так что от испытания опытных образцов до подписания контракта на строительство новых кораблей оставалось времени все меньше. И теперь он, Дэви Джонс, посреди этого проклятого шторма должен покончить с ними ради того будущего, которое он строил для своего народа. Или иначе родные для него острова покроются ошметками мяса и пеплом.
***
Шепелявый облазил каждый уголок трюма, но так и ничего и не нашел. И с прискорбием направлялся наверх, как услышал шевеление. Он обернулся. Труп юнги пропал. По спине моряка пробежали мурашки. Он вдруг вспомнил бабушкины рассказы о чернокожих магах, превращающих людей в зомби – полностью подвластных им марионеток, теперь быль казалась ему реальной.
— Алонзо, ты как братишка? – на всякий случай пират заготовил острый клинок.
Пот прошиб моряка, стук сердца перебивал вой волн снаружи.
— Алонзо?!
Впереди него сгорбившись сидел юнга и активно работал челюстями. На оклик Алонзо повернулся. По его впалым щекам текла кровь, челюстями он зажал еще живую крысу, глазницы наполняла чернота, словно смола, которой замазывали щели перед тем, как спустить судно в воду. Увидев жертву покрупнее, демон, в этом шепелявый не усомнился ни на минуту, выплюнул тут же крысу и стал подкрадываться к нему словно хищник, скаля свои гнилые зубы.
— Совсем ополоумел, бедняга…
Шепелявый стал вспоминать имена святых, но так ни одного и не смог выговорить. Алонзо сделал прыжок, пират – выпад, лезвие проткнуло горло юнге, но это его не остановило — Алонзо сжал челюсти на горле моряка. Шепелявый пытался отбиться, но все его действия были безуспешны, пока он не нащупал какую-то деревяшку и с силой не вогнал ее в череп Алонзо. Выбравшись из-под тела, пират попытался встать, но тут же рухнул на доски, окропляя их все новыми порциями крови – горло представляло из себя сплошную зияющую рану. Пирата клонило в сон, но он из последних сил боролся за жизнь, пока его взгляд не приковал силуэт, сливающийся с тьмой вокруг себя. Ряса была настолько черна, что едва была отличима, голову скрывал капюшон, так что лица не было видно. Шепелявый подумал, что за ним пришел тот самый кукловод из рассказов детства, поэтому ничего лучше он не придумал, как вымолить у бога смерть прежде того, как он обратиться в зомби наподобие Алонзо.
Силуэт в рясе сложил костяшки пальцев в знаке молчания.
***
Ветер стих, дав передышку мачтам и морякам, оголив прячущегося до сих пор монстра во мгле. Фрегат был настолько красив и смертоносен, что пираты стояли, оцепенев, забыв даже о том, что их разворачивает как раз под пушки. Но вдруг на мостике возник молодой человек, взгляд его был строг, рука не дрожала при повороте массивного штурвала, а голос разносился по всему кораблю, насколько позволяла буря.
— А ну, пороховые обезьяны, закрыли рты и приготовились — мы затопим эту бестию!
— Все слышали нашего капитана, а ну за работу, крысы! – толстый пират оказался одним из боцманов, а теперь стал первым помощником капитана из-за чего рвал глотку с большим усердием, чем обычно.
Корсары, обретя снова смысл существования, возможно и недолгого, повиновались новому хозяину – они понимали, что среди них не найдется больше смельчаков, которые возьмут руль в свои руки. И моряки снова и снова подставляли свои тела под гигантские волны, перекидывающиеся через палубу и смывающие все на своем пути в бездну. Корабль набирал узел за узлом, ринувшись на своего обидчика в последнем предсмертном прыжке. На нос был перенесен весь сухой порох в попытке рассечь брешь во вражеском фрегате. Настало время недоумевать солдатам на «близнеце» — они явно не были готовы к такому повороту событий. Сначала из ошибки штурмана их обнаружили, а теперь пиратское отребье надеется подорвать их корабль. Удар. Пираты повалились с ног. Взрыв. Щепа. Огонь. Копоть. Фрегат разломило пополам, так что он медленно тонул, освобождая путь потрепанному пиратскому бригу. Но битва еще не была выиграна. Капитан «близнеца» не собирался сдаваться. Солдат, кто спасался бегством с обломков, ждал подарок из пищали в спину, а их тела валились в кровавый водоворот под килем корабля пиратов. Остальные обороняли остатки своего достоинства, заряжая мушкеты снова и снова.
***
Министр изорвал все документы, которые хотел доселе подписать, и с добротным хохотом обсуждал с капитаном возвращение назад. Граф фон Грие был озадачен, стюард носился у его ног с бутылкой вина, в конце концов, которое было открыто. Грие смотрел на напиток, словно иссохший вампир после столетия заточения в саркофаге. Поднявшись на мостик, граф взял за погоны капитана, порозовевшего после разговора с министром, который сыпал обещаниями продвижения по службе налево и направо.
— Капитан, приказывайте стрелять или я сделаю так, что вашей семьи не дадут ни песчинки вашего праха для захоронения, не забывайте, на чьем вы корабле!
— Но там же наши люди…
— Они знали, на какой риск идут, капитан. Или вы хотите спустить шлюпки под канонаду пиратской пищали?!
Капитан с комом в горле пошел исполнять приказ. Министр, растеряв после первого залпа эйфорию, в которой пребывал, подскочил к графу:
— Что вы задумали, Грие?! Вы рехнулись? Вы идете на убийство солдат вашего короля? За это я буду требовать казни…
— Я открою вам маленький секрет, министр, на войне случаются жертвы, как сегодня. Пираты – бездушные аморальные убийцы, решившие умереть по своему кодексу, унеся все жизни на одном из моих кораблей. Но самое печальное для нашей страны, что вы, решив посмотреть за боем вблизи, имели неосторожность…
Министр поздно понял, о чем говорит граф. Он даже не успел позвать на помощь, как тот достал тонкий серебряный кинжал и проткнул мундир в области сердца. Министр обмяк и рухнул за борт.
— …умереть, — Грие достал салфетку из кармана, которой протер оружие, и как ни в чем не бывало, разложил подзорную трубу, чтобы пронаблюдать за своим триумфом.
***
Измотанные пираты подсчитывали потери. Грохот выстрелов и звон стали не умолкал. Джонс с улыбкой на устах смотрел вперед, где сквозь свинцовые тучи пробирался луч света. Горизонт был чист. Осталось лишь мгновение и команда будет в безопасности. Их не будут преследовать — лишь безумец поведет корабль среди кораблекрушения, где повсюду раздирающие от носа до кормы обломки. Обстрел тоже исключался, повсюду барахтались, словно беспомощные дети, выжившие солдаты – второй имперский корабль по обыкновению уже должен был спустить спасательные шлюпки. Боцман с частью команды лазил по трюмам, устраняя течь. Корабль клевал левым боком, но был еще на плаву, хотя новый каскад штормовых волн мог его затопить вдогонку одному из «близнецов». Но безмятежные мысли капитана пиратов прервали залпы позади. Все случилось в считанные минуты – первое ядро проскочило насквозь дек, забрав с собой часть команды и пушек, второе угодило в оружейную, третье снесло грот-мачту. Взрывной волной Джонса перебросило за борт. Море с радостью подхватило новое тело. Левая рука была раздроблена, так что возможности держаться наплаву у пирата не было. Джонс последний раз вдохнул полной грудью — не прошло и пяти минут, как ноги потянули его на дно. Капитана влекла бездна под ним — зазывала в последний путь, который могли нарушить теперь лишь акулы, пирующие среди обломков фрегата.
***
Монах в черной рясе ютился на сколоченном на скорую руку плотике из обломков фрегата. Рядом с ним лежал массивного вида резной посох. На окончании виднелась прорезь, скрывающая в основании внушительное окровавленное лезвие. Он записывал что-то в переплетенную кожей тетрадь. Открытые страницы были исчерчены анатомическими подробностями Алонзо.
“…эксперимент показал себя агрессивно, был неуправляем, жажда голода замещала остальные потребности, его состояние словно болезнь может передаваться другим особям…”
Крупная капля размазала чернила, монах поспешил закрыть дневник. Дождь усиливался. Небеса проливали слезы по бравым сердцам, сгинувшим в морской пучине.
Свежие комментарии